Мой приятель познакомился с девушкой. С этого момента он почти каждый день чувствовал себя счастливым. Где-то через месяц после первого свидания с Таней (так звали его подругу), он заявился ко мне в прескверном настроении. На мой вопрос: "Что стряслось?", неохотно пробурчал:
– Не знаю… Ревность, тупая ревность! И чёрт её знает откуда! 
Приступ острой ревности возник у моего приятеля в тот момент, когда он случайно зашёл в дом Тани, и услышал её разговор по телефону. Она разговаривала с приятелем. В её словах не было ни малейшего намека на то, что могло бы вызвать ревность, но мой товарищ залился краской, и, понимая что не в силах подавить сильные эмоции, поспешил удалиться из дома возлюбленной. – Ничего такого, – с возмущением пояснил мой друг. – Она просто говорила с товарищем по волейболу, обсуждала недавние соревнования, а я горел от ревности и стыда. – Ревнуешь? –с улыбкой спросил я, чем только сильнее разозлил товарища. После грубого объяснения абсурдности своей ревности, и выплеснувших на меня эмоций, я сказал ему: – У меня есть хороший психолог. Сходим к нему? – Фрейдист? – приятель недобро прищурился. – Нет, – ответил я, вовсе нет. 
Долго уговаривать не пришлось. Достаточно было сказать, что этот специалист помог обрести моральное равновесие не одному человеку. Мы договорились прийти к Николаю Георгиевичу, в два часа следующего дня. Я пришёл на час раньше, чтобы объяснить психологу проблему моего товарища. 
Выслушав меня, Николай Георгиевич достал из шкафа большую коробку, и поставил её на стол. В коробке были пронумерованные шары одинакового размера. Психолог взял два шара и протянул их мне. – Прикинь какой из них тяжелее? – Левый тяжелее, – ответил я, не понимая цели эксперимента. Тогда, Николай Георгиевич подал мне другую пару шаров, и повторил просьбу. – Опять левый тяжелее. Так повторялось ещё два раза. И всегда шар в левой руке оказывался тяжелее, чем шар в правой. На пятый раз левый шар оказался легче. Психолог, не дожидаясь моего ответа, забрал у меня шары, и попросил зафиксировать свои ощущения на листке бумаги. На моё требование пояснить суть эксперимента, Николай Георгиевич строго поднял указательный палец: – Все объяснения: в два часа! 
Когда мой товарищ открыл дверь кабинета, Николай Георгиевич вежливо поздоровался с ним, представился, и предложил сесть в мягкое кресло возле его стола. Выслушав проблему моего товарища, психолог спросил: – Не думаете ли вы молодой человек, что где-то, в чём-то, Ваша пассия не совсем такая, какой Вы её видите? – Нет, я достаточно хорошо её знаю, – уверенно и спокойно ответил он. – И достаточно хорошо чувствуете? – уточнил Николай Георгиевич. – Да! 
– У многих мужчин: после недолгого раздумья продолжил психолог, включая и меня тоже, были неудачи в амурных делах. У тебя такое было? – Да, – не сразу и с неохотой ответил мой друг. – Это было год назад. Я полюбил девицу лёгкого поведения. Я не знал кто она, пока не узнал случайно. – Расскажи пожалуйста в подробностях, как ты узнал, – попросил психолог, и с улыбкой добавил: – Мы ведь здесь все мужики, женщин нет! 
– Был красивый зимний день. Я решил зайти к Свете без предупреждения. Подойдя к её дому (она жила в частном секторе), я услышал громкую музыку. Я с полминуты жал на звонок, никто не открывал. Тогда я начал стучать по двери. Стучал минуты две с короткими перерывами. Ноль эмоций. Тогда я постучал в окно. Снова никто не слышит. Тогда я решил постучать в окно с другой стороны, со стороны её комнаты. Сквозь тонкие шторы, было видно как Света забавляется с мужиком. – Было очень противно, конечно? – с сочувствием уточнил Николай Георгиевич. – Очень противно было, да. – После этого, встречался с девушками? – Долго не встречался. Даже думать не хотелось об этом. – У меня в юности был комплекс, – вмешался я, комплекс невостребованности, что-ли. Я ничем не выделялся среди парней: был маленьким, невзрачным, и, смущаясь сам себя, не мог познакомиться с девушкой. У тебя такого не было? – Что-то похожее было, – ответил мой товарищ. Было заметно что он подавляет сильное смущение. – Вообще, наверное, это "что-то" и заставило меня зайти к Свете без предупреждения. Хотелось посмотреть на её реакцию: любит ли, ждёт ли по-настоящему… – А сейчас, как? – спросил Николай Георгиевич. – Нет ли, чего-нибудь похожего на это "что-то"? – Есть нечто похожее, – с грустью ответил пациент. 
Понимая, что молодой человек не хочет больше говорить о своей проблеме, доктор попросил его взять со стола два шара, тех самых, что я держал в руках перед его приходом. Николай Георгиевич, велел своему пациенту определить какой из шаров тяжелее. Молодой человек поочерёдно подкинул шары в левой руке, и уверенно заявил, что шары весят одинаково. – Этого не может быть, – возразил я. – У меня они весили по-разному, левый был на грамм сто тяжелее. 
Психолог забрал у парня шары. Затем он поставил на свой стол миниатюрные весы. Зафиксировав на весах крошечную чашу, он поместил в неё один шар. Велел мне запомнить показатель. Затем доктор поместил в чашу другой шар… Я был неприятно поражён: шар оказался того же веса, что и первый. Мой друг был прав: шары весили одинаково… Николай Георгиевич четыре раза давал мне по два шара, причём в левую мою руку, специально клал шар тяжелее. Затем, когда у меня подсознательно зафиксировалась установка: "шар в левой руке тяжелее", он дал мне два шара, одинаковых по весу. Я поддался "установке разного веса", также как мой товарищ поддался "установке ревности"…
Леонид Овтин
